Здравствуйте! В политической хронике Еревана так и не нашлось места бедствующим Лори и Тавуша, хотя мы продолжаем оставаться нацией, повидавшей 1988-ой год. Случилось ровно наоборот: насмешки над катастрофой, ехидная вспышка политического пиршества, мол, катастрофа была сфабрикована. Те молодые люди, которые в эти дни спасают жилища от тины и завалов, доставляют еду и одежду пострадавшим от стихийного бедствия, очень похожи на тех, кто с окровавленными руками искал живую душу в руинах Гюмри и Спитака. Конечно, катастрофы несопоставимы. Сопоставить можно только живущего внутри нас христианина, познакомиться с которым не было времени ни в 88-м, ни сейчас, потому что скоро Ереван вступит в период туристического салюта. Именно это и предаст забвению те поселения и людей, на долю которых и выпали самые тяжелые испытания — потеря имущества и средств. Как и в 88-м, сейчас тоже в статистических отчетах вы увидите этот спад на языке цифр, услышите даже излияния о том, что эти поселения, охраняющие границу, являются лучшей частью родины, и испытаете то дежавю, для избавления от которого потребовалось более трех десятилетий. Сколько политических манифестов можно вспомнить, в которых Гюмри упоминался как соль Армении, но его врача, поэта и педагога везли хоронить из лабиринта невзрачных бытовок. И никто не замечал, что уходящий забирал с собой на тот свет последнюю частицу столицы искусства и ремёсел … Удачи!
Нвер Мнацаканян
Երևանի քաղաքական քրոնիկոնում այդպես էլ տեղ չգտնվեց Տավուշի ու Լոռվա աղետյալներին, թեև մենք շարունակում ենք մնալ 88 տեսած ազգ։ Եղավ ճիշտ հակառակը․ աղետի ծաղր, քաղաքական խրախճանքի նենգ պոռթկում, թե աղետը սարքած էր։ Այն երիտասարդները, որոնք այս օրերին կացարաններ են փրկում տիղմից ու քարաբեկորներից, հաց ու հագուստ հասցնում շրջափակված աղետյալներին, շատ նման են նրանց, ովքեր Գյումրիի ու Սպիտակի փլատակներում կենդանի շունչ էին փնտրում արյունոտված ձեռքերով։ Իհարկե, համեմատելի չեն աղետները, համեմատելի է մեր ներսի քրիստոնյան, որին ոչ 88-ին, ոչ էլ հիմա ճանաչելու ժամանակ չկա, որովհետև շուտով Երևանը կմտնի զբոշաշրջային հրավառության փուլ․ հենց դա էլ մոռացության կտա այն բնակավայրերն ու մարդկանց, որոնց ճակատագրում եղել է ունեզրկման ու ապրուստի ամենածանր անկումը։ Ինչպես 88-ին, հիմա էլ վիճակագրական զեկույցներում կտեսնեք այդ անկումը չափող թվերի լեզվով, կլսեք անգամ զեղումներ, որ սահման պահող այդ բնակավայրերը հայրենիքի լավագույն մասն են, ու կապրեք այն դեժավյուն, որից պրծնելու համար երեք տասնամյակից ավելի պետք եղավ։ Քանի քաղաքական մանիֆեստ եք հիշում, որտեղ Գյումրին Հայաստանի աղն էր նշվում, բայց նրա բժշկին, պոետին ու մանկավարժին չքավոր տնակների լաբիրինթոսից էին հուղարկավորում, ու ոչ ոք չէր նկատում, որ գնացողը այն աշխարհ էր տանում արվեստի ու արհեստի մայրաքաղաքի վերջին պատառը․․․
Նվեր Մնացականյան